В братской Польше - Стр.7

 - Что-то я раньше вас не видел, давно в полку? – опять спросил капитан.

         - А мы вас ещё на Днестре видели в Коротном, - сказала одна.

         - И в Павловке, -  добавила вторая.

         Капитан припомнил, как носил на подпись приказ о зачислении девушек в полк с почти одинаковой фамилией, но их самих не видел, так как прибыли они без него и убыли по подразделениям, а так встречал на переправах или в ротах по одиночке, но не обращал особого внимания.

         - Товарищ капитан, - обратилась, краснея, одна девушка, - у вас есть смена обмундирования мы быстренько состираем и высушим пока солнышко светит.   

         Только сейчас капитан вспомнил о своём внешнем виде, краска залила его лицо.

         - Буду очень благодарен, сейчас переоденусь, а вы заходите в штабную машину, - пригласил девушек капитан.

         - Нет, там душно, в шалаше лучше, да и мешать нехорошо, там писаря работают, - сказала Валентина, - а мы ждём старшего лейтенанта Филатову

         - А…! По поводу самодеятельности? Это хорошо! – окончил разговор капитан, взбираясь в кузов крытой штабной машины.

         - Федя! Давай переодеться!- сказал капитан, влезая, согнувшись во внутрь кузова.

         - Есть! Сию минутку, товарищ капитан, - вскочив с ящика, чуть не стукнувшись головой о потолок, среднего роста ефрейтор и тут же вынул из одного из многих деревянных ящиков, служивших и столами и стульями, пару чистого наглаженного белья и почти новую пару «ХэБэ».

         - Это грязное, снеси тем двум голубоглазым девушкам, обещали постирать, - переодеваясь, сказал капитан.

         - Обижаете меня, товарищ капитан, нука-то я хуже их сделаю, когда это было? – обиделся Федя.     

         - Да они обещали мне. Ну это твоё дело, - согласился капитан.

         - Смотри, Алексей, - сказал лейтенант Медников, прервав диктовать печатавшему на машинке старшему сержанту Плешакову, - наш капитан уже знакомство завёл

         - Я, ребята, есть хочу, а потом поспать в тишине, - не обратив внимания на реплику, сказал капитан, - куда мне лучше спрятаться?

         - Идите в машину Михаила Дмитриевича, там никого нет, а я сейчас обед принесу, - сказал Федя.

         Федя, это ефрейтор, который числился по штату писарем, основная его обязанность состояла в обеспечении всем необходимым начальника штаба, начиная от приготовления и доставки пищи в любое место где бы он не находился, содержания в порядке его вещей и обмундирования, чистка оружия, сопровождение и охрана его в пути и на переправе, в чем он почти никогда не нуждался, и мало ли ещё каких есть обязанностей у ординарца, вестового, посыльного или как там их ещё называли. Кроме всего этого Федя никогда не отказывал в тех же услугах, по совместительству, и помощник начальника штаба.

         Человек он был вежливый, корректный, услужливый до подобострастия. Писаря и другие штабные работники называли его «Человек, который всегда улыбается». Это произошло от того , что у него у левого угла рта было большое овальное темно-красное  родимое пятно, которое не позволяло ему полностью закрыть рот. До призыва в армию он работал кельнером в одном из Московских ресторанов и у него сохранились манеры официанта, что зачастую вызывало смех присутствующих.

         К примеру подходит он к помначштаба и вместо того чтобы приложить руку к головному убору, он в полусогнутой позе, вытянув чуть вперёд левую руку с полусжатым кулаком, правой рукой делает какое-то круговое движение вокруг кисти левой руки, кА будто набрасывая на неё салфетку или полотенце после то пыли бутылки с шампанским, произнося при этом:

         - Товарищ капитан, Вас вызывает майор.

         Майор в сердцах иногда ругал его за несоблюдение уставных положений при докладе.

         - Ты ещё командиру полка сделай такой реверанс, так он тебя быстро в роту спровадит, - выговаривал ему начальник штаба.   

         - Видите, товарищ капитан, - жаловался он впоследствии помощнику начальника штаба, - он меня ротой пугает, а я роты не боюсь. Я в роте служил, я не за себя боюсь, а больше за него, у него ведь печень, ему диета нужна, он пропадёт без меня. А что я на переправе не бываю? Как майор на переправу, так и я с ним и там стараюсь его оберегать, если нужно будет я его от осколков закрою, знать бы только откуда они полетят. Вы ведь, товарищ капитан, знаете какой он, как появляется на переправе во время налёта и сам с моста не сойдёт и другим не даст с моста убежать хотя бы личным примером. А я ведь тоже с ним на мосту. Не уйдёшь. Правда, ведь?

         - Правда, правда, Федя! – засыпая, пробормотал капитан.

         На этот раз не пришлось долго поспать капитану. Разбудил его прибежавший от штабной машины сержант Щепетков, писарь-чертёжник штаба.

         - Товарищ капитан! Вас вызывает командир полка. Срочно! – расталкивая сонного капитана, доложил Щепетков.

         - Спасибо, Николай, поблагодарил капитан, вскочив с постели устроенной на штабных ящиках и быстро застегнув ремни, на ходу заправляя гимнастерку, побежал к землянке командира.

         - Вот, капитан, - сказал командир полка, - сейчас подготовь все данные, как всегда, поедем на плацдарм к начинжу. Полчаса тебе хватит?

         - Достаточно, товарищ подполковник, - сказал капитан и побежал к штабной машине.

         Подбирая необходимые документы об укомплектованности полка, о наличии переправочных средств, о проделанной работе, карту местности и другие, капитан Андреев на одном ящике увидел размокшие и уже частично обсохшие документы, удостоверение личности, партийный билет и другие.

         Из расплывшихся чернильных строк с трудом можно было прочитать «Гвардии полковник Данилин Ал…   риевич, зам. Начальника политотдела (номер неразборчиво), далее Нижнеднепр… (далее опять неразборчиво) и далее….визии».  С хорошо сохранившейся, но почти что совсем отклеившейся фотокарточки смотрело знакомое лицо.

         - Где я его видел? – пытался вспомнить капитан.

         - Слушай Саша!- обратился он к Медникову, - откуда эти документы?

         - Это утром ремонтники принесли с технической роты. В одном из извлечённых полупонтонов после промывки от песка обнаружили труп. Вынуть тело нельзя было никак, очень распухло, пришлось вырезать автогеном целый фартук обшивки. Как он туда мог попасть? А что, знакомый – спросил лейтенант.

         - Да, немного! Это он. Я ведь не пускал на мост, так нет, настоял властью старшего. Жалко человека. Нужно документы переслать. Сообщили в дивизию? – спросил капитан.

         - Да, должны скоро приехать за телом и документами, - сказал старший сержант Плешаков.

         - Я всё собрал, - складывая подготовленные документы в полевую сумку, сказал капитан и спрыгнул с машины.

         Через десять минут «виллис» со снятым тентом подъехал к реке, но подбежавший сержант Усманов доложил подполковнику, что какой-то генерал и с ним несколько офицеров поехали вдоль берега на машинах на правый фланг.

         Оставив «виллис» полка со всеми машинами, укрывшимися на опушке леса, подполковник Трахтенберг и капитан Андреев присоединились к группе офицеров окруживших высокого стройного генерала в не совсем новой шинели, но с новыми генеральскими погонами.

         - Ну понтонёры прибыли,- сказал генерал, когда подполковник доложил о прибытии, - можно начинать рекогносцировку места строительства моста. Товарищи офицеры, пройдёмте ближе к урезу воды, там виднее и подъезды и берега. Лучше один раз самому увидеть, как говориться в поговорке, - сказал генерал, направляясь к реке.

         Рекогносцировку начали по урезу воды правого берега, а на той стороне в каких-то 200-300 метров находился правый фланг Магнушевского плацдарма. Генерал шёл впереди, время от времени обращаясь к рядом идущим инженерным офицерам полковникам, подполковникам. Остальные шли поодаль.

         Так вот он какой «Железный начинж» 8-й Гвардейской армии генерал-майор инжвойск Ткаченко Владимир Матвеевич, спокойный, неторопливый в рассуждениях и действиях.

         Ещё в Сталинграде, когда формировался наш полк, он был подполковником, а сейчас уже генерал-майор. О его мужестве, стойкости и бесстрашии знали многие инженерные командиры.

         И вот сейчас он идёт, не обращая внимания на ружейные выстрелы и пулемётные очереди, раздававшиеся с левого берега реки, и рой пуль, которые обессилившие шлёпались с шипением в воду, не долетая до берега.

         Что это, безумная храбрость или разумная расчётливость вместе со знанием обстановки?

         Но вот недалеко от кромки берега в воде разорвалась одна мина, подняв вверх столб воды с грязью, осколки от неё просвистели, где-то за шедшей группой офицеров. Вторая мина пролетела над головами, и разрыв её был слышен на опушке лесочка. Генерал заметно прибавил шагу, и все ускорили движение. Разрывы мин остались позади. Группа офицеров подошла вновь ближе к урезу воды. Так шли вдоль берега около часу, рассматривая подходы и подъезды с правого берега к реке, грунт у берегов, конфигурацию кромки берега и островов на реке. В некоторых местах генерал останавливался, и начиналось обсуждение достоинств и недостатков намеченного пункта.