На Днепре - Стр.5

Старший лейтенант развязал лямки вещевого мешка, достал кусок сала, банку тушёнки, полбулки хлеба и всё это положил на столик у печурки со словами:

         - Товарищ подполковник, разрешите отметить день рождения перед уходом на задание?

         - Ты глянь на него, какой провидец, он и день моего рождения знает. Откуда такие сведения? – удивлённо спросил подполковник.

         - Я о себе, - смутился старший лейтенант, - сегодня 29 марта, мой день рождения.

         - О, так мы с тобой в один день родились. Добре, добре! Ну, откупоривай свою тушёнку. Жаль що горилки немае, - перешёл на украинскую речь подполковник.

         Всех припасов, добытых из двух мешков вновь прибывших, хватило на всех по 1-у -  2-а бутерброда, но зато все съели их с большим удовольствием

         Сержант, старший писарь штаба Плешаков Алексей, выписал предписание. Младший лейтенант, завделопроизводством штаба, Медников Саша оформил все остальные документы о прибытии и предписание на задание, а начальник штаба поставил гербовую печать на подпись командира и можно отправляться в путь. Осталось подождать когда писарь штаба ефрейтор Щепетков Николай принесёт продукты за которыми он пошёл с ефрейтором Мироновым, выделенным в попутчики старшему лейтенанту.

         Вскоре старший лейтенант, оформленный на должность помначштаба полка и ефрейтор Миронов с автоматом и вещмешком,в который было вложено пару килограммов сухарей и столько же пшена, двинулись в путь по маршруту город Вознесенск, село Сталино, станция Раздельная для связи со штабом 8-й Гвардейской Армии.

         По выходу из посёлка удачно подсели на идущую автомашину в сторону фронта, но, проехав Вознесенск, спускаясь с высокого ровного плато в широкую долину, увидели множество автомашин, то медленно продвигающихся, то вдруг останавливающихся за одной какой-то забукшевавшей машиной. Некоторые то там, то здесь стояли намертво застрявшие на обочине дороги, вероятно, при попытке обгона таких же машин страдальцев.

         Прикинув на глаз, что скорость продвижения всей этой массы автотранспорта равна или приближается к нулю, старший лейтенант с ефрейтором спрыгнули с кузова машины и двинулись вдоль дороги по обочине, обгоняя буксующие машины.

         Чем дальше, тем положение с дорогой было хуже. Машины с различным грузом, фуражом, ящиками с продуктами, снарядами, минами, какими-то металлическими деталями еле-еле продвигались в сплошной грязи, погрузившись колёсами по самые оси, срезая задними мостами середину дорожного полотна.

         Почти у каждой машины по 5-6 человек упёршись плечами, спинами, руками толкали их в изнеможении, чертыхаясь и проклиная благодатный и хлеборобный украинский чернозём измученные красноармейцы. Рядом, обгоняя их, двигались обозы транспортных средств различного вида. Здесь были и артиллерийские повозки, и отдельные артиллерийские передки на конной тяги, и украинские брички, дроги, линейки, даже арбы со снятыми верхними «дробынами» запряжённые и лошадьми, и волами и даже коровами.

         По обочинам, не отставая от гуже-коровьего транспорта, так же обгоняя буксующие машины, двигались гуськом и группками бойцы и гражданские люди от подростков до пожилых, в основном женщины, все со смертной ношей. Каждый нёс по своей силе, кто тащил под мышкой и в обхват, кто впереди в обнимку артиллерийские снаряды, кто сразу два связанные верёвкой и переброшенные через плечо.

         Это были местные жители, вероятно сагитированные или мобилизованные предприимчивыми снабженцами, а может быть добровольно изъявившие желание оказать помощь родному войску, своим освободителям.

         Навстречу двигались такие же местные жители, но уже без солдат и без груза, выполнившие никем не установленную повинность перенести снаряды к соседнему населённому пункту, откуда уже другие люди понесут их дальше.

         И это был кое-какой выход, люди помогали ускорить разгром врага и изгнать его с «Рiдноi Украiни».

         Все кто шёл в сторону фронта при выходе из села получал соответствующий груз и включался в этот поток.

         Не обошла эта участь и наших связных, и им вручили по два снаряда. Перевязав их ремнями, они шли по обочине дороги в группе людей, куда их определили, выбирая подсыхающие уже на первом весеннем солнце придорожные бугорки.

         Не доходя следующего населённого пункта, настигли небольшую группу местных жителей, впереди которой шла дородная женщина с перевязью довольно потёртого кашемирового платка через плечо, в котором виднелись два артиллерийских снаряда. Рядом с ней шёл юноша лет шестнадцати босиком с засученными выше колен штанинами, пытаясь всё время не отставать от неё.

         - Титков Горпыно! Як цэ воно сталось? – обратился подросток к женщине.

         - Чого тоби ще треба?- не очень дружелюбно ответила она вопросом на вопрос.

         - Вашего чоловика вже три рокы нема, а Вы, бачте, двойню пестуете? – спросил её паренёк.

         В шедшей группке раздался дружный смех, но женщина не смутилась, видать подобная словоперестрелка длится всю дорогу.

         - Э…э… Васько! Як бы то без мужика можлыво було таких двойняшек родыты, я для того супостата Гитлера кожен день их родыла б, - ответила женщина  ничуть не улыбнувшись на шутку.

         Поравнявшись с ней, старший лейтенант сказал:

         - Да, титко Горпыно, где нибудь на Урале такая же тётка Мария, не отходя от станка по 12 часов, не один десяток за смену таких малюток рожает.

         - То воно вирно, достаётся жинкам и в тылу, - ответила женщина, и все приумолкли, отдавая дань молчанием работникам тыла.   

         В очередном населённом пункте старший лейтенант с ефрейтором, сдав груз, вышли на тракт, следовавший левее направления движения обозов, сокращавший им путь к станции Раздельной.

         К Раздельной, вернее к какому-то хуторку перед станцией подошли к исходу другого дня, за два солнечных дня дороги значительно подсохли и путникам повезло. Последний десяток километров подъехали на машине, но к Раздельной доехать было невозможно, там шёл бой, стреляла артиллерия, в вечернем небе висел самолёт какой-то маленький и как будто хрустальный, схваченный с двух, трёх сторон лучами прожекторов, как будто подпиравших его гигантскими подпорками от самой земли. Вокруг самолёта появлялись белые маленькие облачка, напоминающие раскрывающиеся вдруг коробочки хлопчатника и тут же скоро расширялись и таяли в тёмном небе.

         Покружив некоторое время, самолет так и не решился спуститься ниже, стал уходить на запад, в быстро наступающую темень провожаемый, сколько было видно, лучами зенитных прожекторов и разрывами снарядов.

         На контрольно-пропускном пункте дежуривший лейтенант, рассмотрев предписание старшего лейтенанта, посоветовал принять левее станции выйти на шоссе и пробираться к Одессе, а пока порекомендовал переночевать в хуторе до рассвета.

         К обеду следующего дня старший лейтенант с посыльным вышли на шоссе, на котором советские солдаты прикладами сбивали со столбиков жёлтые дощечки с чёрной надписью по-немецки «Шоссе маршала Антонеску».

         Штаб инжвойск армии нашли уже в городе, теперь там узнали, где находится первый понтонный полк, связь была налажена.