Глава 6. ВИСЛА – ОДЕР - Стр.6

Во исполнение боевого распоряжения начальника инжвойск 1-й гвардейской танковой армии полк 14 февраля двумя колоннами вышел (без тылов) в район села Ноймюль с задачей организации паромных переправ и строительства деревянного моста на реке Одер (Одра).

         К исходу того же дня оба батальона полка совместно с 17-й инженерной бригадой армии приступил к строительству высоководного деревянного моста под грузы 60 тонн в районе Каленциг.

         Участок строительства моста полку был определён с левого берега на протяжении 180 погонных метров. Общее руководство строительством возглавлял заместитель командира полка гвардии подполковник Сотников Т.А., представитель от штаба полка капитан Андреев К.С..

         Передний край обороны наших войск по левому берегу реки Одер проходил в 300-х метрах от реки, поэтому участок, отведённый под строительство моста полку, подвергался непрерывному артиллерийско-миномётному обстрелу и работы можно было производить только в ночное время. В светлое время проводилась заготовка лесоматериала, строительных деталей моста и их транспортировка через реку.

         В дополнение к трудностям военным возникли стихийные трудности. Четырнадцатого февраля река Одер вскрылась, и по реке пошёл лед. Бурное пребывание воды, передвижение льда совершенно исключили возможность транспортировки лесоматериала на левый берег.

         На второй день ледохода большим подъёмом уровня воды смыло и унесло более 150-и заготовленных и уложенных на левом берегу свай и насадок. Невозможность из-за ледохода передвижения по реке катера БМК-70 не позволило их выловить, и труд понтонёров пропал даром.

         Два дня шла борьба с ледоходом, два дня нельзя было приступить непосредственно к строительству моста и транспортировке лесоматериала.

         К вечеру 16 февраля был собран 60-и тонный паром для переброски леса. Однако, хотя на середине реки крупные льдины проходили изредка, но у берегов кромка льда, затопленная вешней водой, но ещё не оторвавшаяся от берега, препятствовала подходу парома к берегу. Скалывать лёд под водой было невозможно.

         Противник заметил работы по подготовке к строительству моста, не мог недооценить этого факта и на следующий день перешёл к более активным действиям своей артиллерии, производя массированные артиллерийско-миномётные налёты. Среди понтонёров появились убитые и раненные. Погиб при буксировке свай по реке рядовой Гришин А.И., тяжело ранен рядовой Цыганов Г.П..

         Когда, в основном, прошёл лёд на реку был спущен буксирный катер, доставлявший сваи на левый берег, приступили к забивке свай.

         Ввиду отсутствия копров и дизельмолотов, сваи начали забивать вручную. Опять в ход пошли испытанные устройства под названием «Самолёт».

         Открытая, хорошо просматриваемая местность, близкое расстояние к противнику, позволяло ему вести прицельный огонь по малейшему скоплению наших солдат. Бойка свай задерживалась.   

         Скрыть работы по строительству моста не было никакой возможности. Начальник химслужбы полка инженер-капитан Смирнов П.Я.применил всю свою технику и все способности для постановки дымовой завесы над местом строительства. На такую ширину реки трудно было средствами полка установить сплошную дымовую завесу. К тому же дымовая завеса не столько скрывала место строительства моста, но наоборот ещё более точно указывала место ведения работ и затрудняла работу понтонёрам. Дым разъедал и до того воспалённые от сырости, усталости и недосыпания глаза затруднял дыхание, мешал ориентировке, зато прицельность огня противника снизилась.

         Строительство моста не прекращалось. Днём и ночью слышались уханье ручных «баб», стук топоров, визжание мотопил вперемежку с визгом снарядов и мин.

         То там, то здесь слышались разрывы снарядов, всплески выброшенного взрывом и падающего вниз столба воды, иногда сопровождавшего падающего с подмостей «самолёта» бойшика свай.

         Но бойщики свай невозмутимо продолжали свою тяжёлую и монотонную работу.

         Обступив «толстуху-бабу» со всех сторон, схватив её за все руки, чудом держась на нехитрых подмостях, они по команде старшего дружно выкидывали её выше своих плеч и с каким-то неистовым звуком «И…ах!» с силой опускали её на оголовок сваи. Медленно, сантиметр за сантиметром после каждого удара свая погружалась в грунт. Не обращая внимания ни на вой мин, ни на свист осколков, они продолжали вгонять сваю в грунт с каждым ударом «бабы».

         Только на кроткое время останавливалась забивка, если кто из бойщиков, вдруг вскрикнув, присядет на подмостях, схватившись за рану, или, взметнувшись всем телом, сорвётся в серую зыбь ледяной воды, кто то бросится ему на помощь, другие тут же заменят выбывшего и «баба» вновь взлетает вверх и с силой опускается на сваю.

         Бывали случаи, когда невдалеке от ещё не очень устойчивой всей конструкции «самолёта», взметнётся водяной столб султана от разрыва авиабомбы или тяжёлого артснаряда и взрывной волной всю группу в 5-6 человек бойщиков свай вместе сих нехитрой конструкцией подмостей и свай опрокинет в ледяную воду реки.

         И счастлив тот, кто в этом полёте удержался или за «бабу» или за подмости и его не задело осколками, тогда он вплавь или по отмели, промокший насквозь, вновь пробирается до своего места работы и всё начинается сначала.

         Выловленную «бабу» и сваю устанавливают на прежнее место, подтаскивают уплывший «самолёт», восполняют выбывших бойцов и вновь слышится: «И…ах! И…ах!».

         В сплошном задымлении трудно бывало разобраться в произошедшем, только по крикам и стонам можно было определить где пострадавший, а кто не мог подать голоса или сражён наповал осколком был обречён на гибель в пучине воды.

         О таких в стихах говорится:

                       «Кому память,

                         Кому слава,

                         Кому чёрная вода,

                         Ни могилки, ни креста».

         А на родину со штаба полка пойдёт извещение «Пропал без вести».

         На одних подмостях осталось четыре человека, но они продолжали забивать сваю.

         Подошедший к ним заместитель командира полка подполковник Гусев И.Ф. с парторгом батальона старшим лейтенантом Шаплановым В.М. сказал:

         - В этот расчёт добавить двоих бойщиков, направьте к ним обязательно одного коммуниста.

         Один из бойщиков, пожилой понтонёр, вытерев со лба не то воду, не то испарину, обратился к замполиту:

         - Товарищ подполковник, не нужно нам подмоги, добьём сами, и коммуниста не надо. А мы что, не коммунисты что ли? Вон нашего старшого, коммуниста, унесли, мы за него отработаем.

         Другой , помоложе, добавил:

         - Если бы эту сваю да Гитлеру в голову! Я бы сам её забил.

         Все рассмеялись. А пожилой понтонёр подал команду:

         - А ну взялись! И…ах!

         И «баба» вновь в восемь рук пошла взлетать и падать.

         В этот день увезли троих раненых: Дерюгина, Гриднева и Сеглюка.

         К девятнадцатому февраля вода в Одере стала сильно убывать, вследствие чего паромы ТМП не могли подвозить лесоматериал по обмелевшему руслу у левого берега. Лес стали буксировать паромом до отмели, а дальше гнать вручную поштучно по пояс в ледяной воде на расстояние до 300-т метров. При такой медлительности доставки лесоматериала строительство моста затормозилось.

         Противник не прекращал обстрела.

         Выведено из строя три 16-ти тонных парома. Один из них прямым попаданием снаряда полностью разбит и затонул на глубине 5 метров, при этом тяжело ранен понтонёр Зубков, взрывной волной сбросило в воду и легко контузило капитана Андреева, которого втащил в свой катер моторист Захаров.

         Строительство моста, несмотря на тяжёлые условия боевой обстановки и резкого изменения уровня воды в реке, продолжалось с неослабленным успехом.